«Благодарный, но непростой труд». Как в поселке Глуша возрождают старинные традиции гончарства
Заглядываем в один из самых отдаленных уголков Могилевской области. Здесь на отшибе, практически в лесу, стоят несколько домиков начала прошлого века — этнографический музей под открытым небом. В одном из них расположилась гончарная мастерская Александра Орлова, в которой мастер работает уже больше двух десятилетий, возрождая старинные традиции ремесла и обучая подрастающую смену — местных школьников. Сама атмосфера этого места пропитана многолетними белорусскими традициями и мощной силой культуры нашего народа. Корреспонденты БЕЛТА побывали в гостях у гончара, чтобы узнать о его творческом становлении и работе детского образцового объединения «Глечики».
В небольшом сельском домике, который относится к Центру ремесел, время как будто остановилось: все стилизовано под эпоху наших прапрабабушек. Куда ни глянь — везде живая история: иконы, рушники, старинный утюг на углях и настоящая печка с чугунами и ухватами. Все по-домашнему просто и уютно — с геранью на подоконниках и занавесками на окнах. Проходим сенцы и попадаем в мастерскую, тут тепло, светло и радостно от детского смеха. Ребята хоть и веселятся, но дело свое знают: усердно лепят символы наступающего Нового года — маленьких глиняных дракончиков. За процессом следит пушистая хозяйка «хатки» — полностью черная кошка Багира, мордочку которой украшает длинный белый ус. Она почетно сидит в центре рабочего стола и внимательно следит за процессом. Мы также подсаживаемся к детям и начинаем с мастером разговор.
Как оказалось, в роду Орловых многие мужчины занимались ремеслом, зарабатывали на хлеб своими руками. Керамистов среди них не было, Александр Васильевич — первый. Его отец был жестянщиком, дедушка по материнской линии — столяром и плотником, по отцовской — кожевенником и сапожником, занимался выделкой и обработкой шкур, шил обувь. Сам мастер с детства хотел быть художником, поэтому окончил профильное училище в Бобруйске, отделение керамики. Потом уже на практике освоил гончарное и гипсомодельное искусство, переехал в Глушу. Здесь он трудится уже 23 года. Трое сыновей и дочка тоже разделяют отцовское увлечение. Например, старший уже в 17 лет стал членом Белорусского союза мастеров народного творчества, а ведь не каждому состоявшемуся мастеру легко туда попасть.
«Родился и вырос я в Казахстане, даже получил там свою первою профессию киномеханика, — вспоминает Александр Орлов. — Поработал и строителем, а потом в 25 лет узнал, что в Бобруйске есть художественное училище, и пошел туда — два года за стипендию. Вначале ничего не получалось. Сидишь и думаешь: взрослый мужик, а элементарного не можешь — пальцы не слушаются, гончарный круг не поддается. Потом уже руки поняли глину, прочувствовали этот материал, и тогда пошли первые успехи. Оказывается, важно еще и договориться со своим ремеслом».
Александр Васильевич — хранитель традиций гончарного искусства. «Любые основы — для свистулек или других декоративных поделок — мы не лепим на пальце, а делаем на гончарном круге, — поясняет мастер. — Дальше декорация, проработка. Получается равномерное изделие без воздуха внутри, что более надежно, да и работать легче. Вон, посмотрите на полочке, как ребята слепили Бабу-ягу: ступа, туловище — все это гончарные формы, только руки проработали в лепке».
В основе гончарного мастерства — народные традиционные формы. «Кувшин или горшок — это основы основ, а затем уже делается узкое или широкое горлышко, разные размеры и ручки, — делится Александр Орлов. — Научишься это делать — значит, любое другое изделие сумеешь выкрутить. Совершенствоваться помогает как живое общение со своими коллегами на выездах («Славянский базар в Витебске», «Александрия собирает друзей» и так далее), так и изучение специализированной литературы. С каждым годом мастера привозят отличные от предыдущих и более интересные работы, используют новые приемы. Бобруйск хоть и немаленький город, но гончаров здесь всего лишь 4-5 человек. Школа одна, а видение разное, и работы мастеров отличаются друг от друга — у каждого свой неповторимый почерк и стиль, которые читаются сразу».
Александр Васильевич в гончарном мастерстве уже более 30 лет и за это время ни разу не сказал, что всему научился и все может. Оказывается, нет предела совершенству. «Мы ведь не просто гончары, которые крутят горшки и кувшины, — говорит он. — Мы сами сушим свои изделия, обжигаем, расписываем… Получается, что в одной специальности много разных интересных направлений. Тем более само ремесло не стоит на месте, а постоянно развивается. И сколько бы ты ни работал, никогда не можешь с уверенностью сказать, что все знаешь — это просто невозможно. Надо постоянно совершенствоваться вместе с новыми технологиями и материалами. Ну а накопленный опыт только в помощь. Например, температуру обжига в печи могу определить даже визуально».
Мастер признается, что перед тем как сесть за новую работу, ее нужно «родить», выносить в себе. Сначала проект появляется в мыслях, затем эскизы ложатся в натуральном, или, так сказать, чистом размере на бумагу, и только потом будет видна сама работа. «Никогда не делаю по принципу «что получится — то получится», — уточняет мастер. — Даже в процессе изготовления много дорабатываешь и дополняешь, но если результат не нравится — просто ломаешь без сожаления и крутишь заново, ведь если мастера работа не устраивает, оставлять ее точно не стоит. И так сойдет — это не наш метод».
Александр Орлов много учит детей — мастерству, усидчивости, уважению к ремеслу. И детские сердца откликаются, внемлют слову мастера. Маленькие ручки усердно лепят различных сказочных героев, с удовольствием демонстрируя своих душевных и по-детски наивных персонажей. «Должен был получиться дракончик, но у меня вышел лисенок», — рассказывает девятилетняя Ангелина, дочка мастера. Она ставит мне на ладонь совершенно очаровательного глиняного лесного зверя с упитанными щечками, искусно проработанными лапками и круглым животиком. «Видно, что лисичка уже полностью готова к зиме — наела бока», — шутит мастерица.
«Я уже в четвертом классе, а к папе в мастерскую впервые пришла в 4 года, — добавляет разговорчивая школьница. — Глина по консистенции очень непривычная на ощупь, и это мне нравится, потому что из нее можно много чего сделать, а потом еще и раскрасить. Самая моя любимая поделка — тарелочка с глазками, есть еще корзинка с розами, именные подвески-сердечки для всей семьи с отпечатками маленьких ладошек. Папа никогда не заставляет что-то делать: говорит, что нужно лепить, когда самой захочется. Часто меня хвалит за аккуратность и старательность. Мечтаю поработать за гончарным кругом, пока еще не пробовала. А вообще помимо лепки люблю рисовать».
Разговор подхватывает первоклассник Елисей Фомцов. «Из глины можно много чего слепить, но самое интересное для меня сейчас — как слепить настоящую планету и запустить в космос, — задумывается маленький мечтатель. — Кроме планеты уже лепил дракона и даже крутил гончарный круг, сделал на нем мисочку на кухню и подарил маме. Трудился над ней долго, потому что надо было крутить очень аккуратно. А вообще на кругу, как на машине, тоже есть педаль, на которую нажимаешь».
Взгляд мастера падает на полку с готовыми работами: разнообразные глечики, турки, свистульки, необычные персонажи и даже целые композиции. Кстати, все сосуды можно применять в быту, тем более эта посуда внутри глазурованная, чтобы черепок не пропускал воду. А вот снаружи, согласно местным народным традициям гончарства, керамические изделия подвергаются молочению — обвариваются в парном молоке и задымливаются. «Покрываем готовый сосуд молоком, потом на 300 градусов в печку, — рассказывает технологию мастер. — Молоко забивает поры и прикипает к глине. Такой сосуд получается гладеньким — в руках держать приятно».
В гончарном мастерстве всегда приветствуется утонченность формы, даже ковш должен быть фигурным и изящным. «Восхищаюсь такими людьми, которые делают все тонко и филигранно — это высшая степень мастерства, — говорит Александр Орлов. — Важно не то, сколько ты за день сделаешь штук, а как это сделаешь: можно скрутить всего два горшка, но очень хороших, на которых не стыдно поставить свое клеймо — своеобразный знак качества. Дорогого стоит и признание других умельцев. Например, один прибалтийский мастер оценил мои работы так: «Это не хорошо, а очень хорошо». На память он подарил мне глиняный сосуд и шналь — деревянный инструмент, которым мы на гончарном круге формуем изделие. Беру в руки подарок — и каждый раз вспоминаю того мастера».
Александр Орлов подтверждает, что опыт приходит с годами: каждый раз мастера крутят глину по-новому, руки по-другому чувствуют материал. «Во всем нужно терпение, это залог успеха, — делится он. — Конечно, можно купить и заводское изделие, казалось бы, чем оно отличается от ручной работы? А я расскажу: на производстве разжиженную сметанообразную глину заливают в гипсовые формы, которые имеют свойство хорошо впитывать в себя влагу. Потом форму разобрали и вытащили изделие, но оно получается пористое. А у нас, сделанное руками, как прессованное, более надежное. Да и душа в нем будет жить совершенно другая».
Александр Васильевич не гонится в своем мастерстве за славой — работает в удовольствие и на совесть, ведь самый большой критик сидит именно внутри человека. «Я хороший средний мастер, но есть и лучше меня, — скромно говорит он. — Даже клеймо свое ставлю только тогда, когда человек просит. А вообще делаю изделия, которые нужны людям, и это важно. Именно они потом скажут, хороший я гончар или нет. Есть звание народного мастера Беларуси, и оно обязывает держать марку».
Гончар признается, что за годы работы воспитал не одного преемника: всегда находил время делиться премудростями своего мастерства с другими. Последние несколько лет он передает традиции гончарства детям, среди которых есть даже совсем малыши — воспитанники детского сада. Многие из них по-настоящему увлечены этим ремеслом и уже делают первые серьезные успехи. После школы ребята любят сидеть за гончарным кругом, некоторые даже задерживаются дотемна, в азарте теряя ощущение времени: говорят, не пойду домой — хочу еще поработать.
«Главное — желание, и тогда точно все получится. Труд гончара, конечно же, благодарный, но очень непростой. Ведь нужно все делать самому — от заготовки глины до обжига и росписи изделия. А глина лечит тогда, когда ей лечишься: работаешь сам и учишь других, — улыбается мастер. — Творческая мастерская — это не производство, нет нормы 100 горшков за смену. Мы ведь не роботы, поэтому работаем в удовольствие. Тот, кто болеет керамикой, даже если уходит в другую профессию (чаще всего из-за материальной составляющей), все равно возвращается: видит гончарный круг и не может с собой совладать — хочет снова за него сесть. Да и руки спустя много лет помнят, все получается».
А чтобы заинтересовать ремеслом ребенка, надо обязательно ему уделить время — помочь, похвалить. И доля работы мастера в изделии ученика — как минимум 80%. «Но это не мешает ребенку с гордостью сказать: «Это я сам сделал!» В этом случае надо обязательно похвалить, и он дальше будет делать все с удовольствием. А сказать, что не умеешь или не можешь, — и он больше точно не придет, — говорит Александр Орлов. — С детьми мы делали из глины много интересных работ: и мышиный домик — гриб, в котором грызуны сделали дырки, и тыкву-светильник, внутри которого накрытый стол, диван, телевизор и мышки чай пьют. Был и сказочный волк из произведения «Легкий хлеб» ко Дню письменности. Зачастую люди вообще не понимают, как такое возможно сделать».
По словам мастера, интерес к изделиям ручной работы с каждым годом стабильно растет: людям нравится создавать стилизованные интерьеры, вешать горшки на плетень, как делали наши прапрадеды. «Даже на выставке часто подходят и говорят: ого, я помню, что у моей бабушки был такой кувшин — и сразу покупают. Кажется, творчество — это что-то современное, удивительное. Но почему-то к себе тянет именно старина, память о прародителях. Поэтому искусство гончара будет жить еще долго».
